Книга
ПАТРИАРШАЯ КНИГОХРАНИТЕЛЬНАЯ ПАЛАТА
Рукописи и книги, оседавшие в Патриаршей библиотеке, не лежали запертыми в сундуках. Они выдавались для различных целей. Возможно, поэтому Патриаршая не избегала обычного удела библиотек — утраты книг. При сравнении описей оказалось, что книги не только не поступали, но и исчезали.
Одним из назначений Патриаршей библиотеки становилось хранение исправных, канонизированных текстов. И этим объясняются возникшие еще в XVI веке и прочно установившиеся в XVII веке ее связи с Печатным двором. Московские печатники не только брали оттуда для перепечатки правленные книги, но заимствовали и образцы шрифтов.
Эта и общекультурная, и направленно-идеологическая функция патриаршего книжного собрания особенно ярко обрисовалась после вступления в 1652 году на патриарший престол Никона. Именно при нем составился тот книжный фонд, который впоследствии заслужил мировую славу.
Новый 47-летний патриарх, шестой по счету, происходил из крестьян. Ему удалось обучиться грамоте, выбиться в сельские священники. Позже он — монах в северных монастырях, а затем архиепископ в Москве и митрополит в Новгороде.
Умный и властолюбивый, Никон сумел завоевать расположение царя Алексея Михайловича, который называл «собинным» (личным) другом и выдвинул в патриархи. «русских людей XVII века,— говорит Ключевский,— я не знал человека крупнее и своеобразнее Никона».
Сделавшись патриархом, Никон поставил перед собой ни дачу укрепить церковь, которую расшатали бури века и в которой то и дело вспыхивали внутренние раздоры, подняп. ее авторитет. Это совпадало с намерением царя, стремившегося использовать церковь в интересах усиления абсолютистской власти. Упорядочение церковных дел, кроме того, связывалось с объединением украинской и русской православных церквей, а также с внешнеполитическими планами московского правительства, так как оно претендовало на роль защитника православных «меньших братьев», попавших под мусульманское владычество.
А для обоснования права вмешательства ему было необходимо убедить общественное мнение в том, что русская церковь — незыблемая хранительница православного чина — нераздельна с угнетенными восточными церквами, и прежде всего с греческой. Никон имел свои тайные цели: как глава власти духовной, он мыслил стать выше царя и поэтому тоже искал себе опору и союзников на Востоке.
Между тем исторически, в силу разных причин в русской церкви сложилась обрядность, несколько отличавшаяся от исконной греческой (двоеперстие при осенений крестом, например). И в сознании русских людей эта обрядность освящалась и традицией, и идеей «третьего Рима» — Московского