Книга
ПАТРИАРШАЯ КНИГОХРАНИТЕЛЬНАЯ ПАЛАТА
Польский текст также не был оригинальным, а вел свое происхождение от средневекового латинского сборника. Это было собрание различных но сюжету рассказов, иллюстри-|Ц'ющих те или иные положения христианской морали. Но да вошла и короткая бытовая повесть, и забавный анекдот, и частности об упрямой жене, которая, даже утопая, все же и- называла пальцами «стрижено».
Вот так вкратце выглядела Патриаршая ризная библиоте-1 по описи 1718 года. Что касается домовой части, то она, и насчитывала вдвое больше книг, однако с переводом I- обо ценной части в ризную потеряла прежнее значение.
Любое книжное собрание несет на себе обычно не только отпечаток личности собирателя, но и какие-то черты его времени. Они могут быть существенными или второстепенными, проступать в содержании собранных книг или выражаться их подбором, но они всегда есть.
Обнаруживаем мы их и в истории формирования Патриаршей библиотеки. Книги бесстрастны сами по себе, однако им дано возбуждать страсти, участвовать в столкновении людских побуждений, надежд, позиций.
Иногда библиотека может и умалчивать о чем-то в современной жизни. Но для историка и само это молчание оказывается красноречивым. Патриаршее собрание было библиотекой официальной, библиотекой высшего порядка. И отражала она интересы господствующей идеологии.
Одновременно существовали и другие идейные течения. Одно из них представлял, например, протопоп Аввакум. В XVII столетии известна и иного рода оппозиционно-критическая струя, связанная с именем Григория Котошихина. Среди обличителей порядков в государстве на какой-то момент оказался даже сам Никон.
Существовали и просто разные культуры. Официальной противостояла культура народная, демократическая. В ее недрах возникла замечательная литература, запечатлевшая переменчивую жизнь века, клеймившая власть имущих и открывшая мир простого человека.
Но мы напрасно стали бы искать эти памятники литературы в Патриаршей библиотеке. Мы не найдем здесь ни сочинений протопопа Аввакума, ни таких знаменитых произведений XVII века, как «Повесть о Савве Грудцыне» или
«Горе-Злосчастии», «Повесть о Шемякине суде» и многих других. Зато в ее составе есть вирши придворного поэта Симеона Полоцкого.
В этом ясно сказалась позиция церковно-абсолютистской верхушки, при которой библиотека складывалась и функционировала. Историк библиотечного дела М. И. Слуховский