Книга
ПЕРВЫЕ НА РУСИ
 |
|||
 |
|||
ни одного живого: все равно умерли й единую чашу смертную испили».
В «Повести» чувствуется большая любовь автора к рязанской земле, к ее людям, к ее воинам, ему кровно близки страдания рязанцев. Но «Повесть» имела общерусское значение, недаром его читали, передавая из поколения в поколение.
В конце «Повести» есть приписка: «Сие написа Еустафей вторый Еустафьев сын Корсункова на память последнему роди своему». Следовательно, автор — сын героя первой повести о Николае Заразском — был современником описываемых событий, он пережил все ужасы татаро-монгольского нашествия.
Заканчивается «Повесть» восторженной похвалой людям, погибшим за свою землю. «С точки зрения литературной отделки, тонкости литературного рисунка,— замечает Д. С. Лихачев,—похвала эта своего рода образцовое произведение, «шедевр», какой средневековые ремесленники обязаны были выполнять перед вступлением в цех для доказательства своего мастерства. Ее сжатость, отточенность формулировок, ритм синтаксических оборотов, напоминающий повторяемость орнаментальных мотивов, позволяет сравнивать ее с произведениями столь развитого на Рязани ювелирного искусства. Стилистическая выделка этой краткой похвалы доведена до медальонной ценности».
Таким образом, Евстафий из церкви Николы Заразско-го — мастер, выдающийся писатель средневековья. И для создания такого выдающегося художественного произведения нужна хорошая литературная подготовка. По всей вероятности, автор был знаком с древнерусской письменностью, знал он и «Повесть временных лет», читал «Слово о полку Иго-реве», имел в своем распоряжении и рязанскую летопись, и княжеский рязанский поминальник... И главное — Евстафий хорошо знал народные предания, которые определили идейную направленность его «Повести».
Значит, в маленьком городке у писателя была под рукой необходимая ему для работы литература, были условия для работы, были материалы для письма. Трудно представить весь объем книжного собрания при церкви Николы в Зарайске XIII века. Но что такое собрание было — не вызывает никакого сомнения.
...Исследователи предположительно определили и количество книг, накопленных к началу татаро-монгольского нашествия. Советский историк Б. В. Сапунов считает, что за период XI—XIII веков на Руси должно было обращаться не менее 85 тысяч одних только церковных книг, а «общее количество книг, бывших в обращении в Древнерусском государстве с X