Меж двух океанов

Глава 5 К  ИНДЕЙЦАМ ЧОКО

— Вон та белая яхта, — говорит Джимми, указывая пальцем в сторону залива, — принадлежит панамскому президенту. Она служит последним прибежищем почти при каждом дворцовом перевороте. Видимо, оттого и дворец этим неустойчивым правителям построили на самом берегу.

Мы слушаем вполуха, рассеянно смеемся. Мысленно мы уже в море. Словно прочитав наши думы, Джимми вынимает из сумки квадратный метр бумаги с необычайно мелким шрифтом.

— Вот вам подробная морская карта залива. Хотите посмотреть, пока за нами не вернется лодка? По правде сказать, я уже с Эль Валье знаю ваше пристрастие к точности. Так вот этот островок на юге — Табога. До прорытия канала на нем была главная международная перевалочная база. Потом мы поплывем сюда, вдоль Жемчужных островов вплоть до Гарачине, а дальше вверх по течению реки Самбу в глубь материка.

Впервые перед нами столь детальная морская карта. Извилистая линия панамского побережья усеяна красными и черными точками. Каждая из них обозначает положение маяка с указанием высоты сигнальных огней над уровнем моря, видимости в морских милях, интервалов поворота в секундах, а также формы и цвета полос, имеющихся на каждой башне маяка, чтобы морякам легко было определить их в дневное время. И каждый пункт побережья, который может служить для ориентировки, начиная с гор и каменных мысов и кончая песчаными отмелями и типичными видами растительности, любой силуэт суши помечены значками, принятыми в международной кодификационной системе. Но еще интереснее на карте выглядит море. Все оно покрыто тысячами мелких цифр, показывающих глубину. Глядя на такую карту, как бы видишь перед глазами каждую впадину, каждую подводную скалу, любую малейшую неровность, сколько бы тонн воды  ни покрывало их.

— Особенно коварна восточная часть Панамского залива, — замечает Джим. — Во время отлива не одно судно садилось там на мель. Поглядите-ка на залив Сан-Мигель. При отливе тут всего с полсажени воды, бывает даже и четверть. А здесь, в двух милях от берега, воды уже достаточно.

В сумерках к борту «Альбатроса» причалила лодка с последними пассажирами. И пока все они укладываются спать на волосяных матрацах, разложенных по палубе, моторная лодка выходит в сгущающуюся тьму ночи, в открытое море.

 

Гарачине — ворота Дарьена

Две минуты седьмого над восточным горизонтом показался красный диск солнца, и его лучи зацепились за крутые берега недалекого полуострова Пунта Гарачине. Мы были почти у цели. За ночь «Альбатрос» прошел около двухсот километров водами Панамского залива и пересек его.

Прямо под восходящим солнцем вырисовывались похожие на чубы горы, сплошь заросшие лесом. К северу уходила необозримая гладь моря, о котором карта сообщала, что это, собственно говоря, залив Сан-Мигель, глубоко вклинившийся в Панамский перешеек.