Меж двух океанов

Глава 5 К  ИНДЕЙЦАМ ЧОКО

— Эй! Поднимайтесь наверх! Камеры берите с собой! Можете снимать все, что хотите. Здесь сейчас и Алипио, их курандеро, доктор  и чародей!

Только после того, как мы перенесли на берег все снаряжение, Джим приступил к объяснению того, каким образом он завел закадычную дружбу с вождем племени.

— Несколько лет назад я с Алипио и вон теми парнями был в лесах у самой колумбийской границы. Когда мы возвращались к побережью, Алипио стал жаловаться на сильные боли и все говорил, что скоро умрет. Видали такого доктора? Со всеми своими чудесами и чарами оказался не в силах помочь самому себе. Тогда я взял его с собой в Панаму, устроил в больницу, и там он пришел в себя. У него не было ничего серьезного, какое-то воспаление суставов. Когда все уже было в порядке, я собрался платить. Но главный врач похлопал Алипио по спине: мол, для коллеги доктора даром. Я перевел это Алипио, и с той поры он никому не даст в обиду ни меня, ни прочих белых. Только всякий раз просит у меня белый халат, чтобы ему удавалось изгонять духов из тела так же, как и тому коллеге в Панаме.

С камерами мы осматриваем новое окружение. За исключением свайных построек, селение выглядит совершенно иначе, чем Гарачиие на побережье. Никогда в Южной Америке мы не видели такой любви украшать и раскрашивать себя, как здесь, среди индейцев чоко. По сравнению с ними остались далеко позади даже эквадорские охотники за черепами, а те знали толк в своей эстетике!

Наиболее яркое украшение женщин - квадратики, кружки и волнистые линии, нарисованные на спине и на груди красной краской, получаемой из плодов ачоте. Орнаменты из треугольников считаются привилегией вожаков. Разрисовывать себя ими имеют право лишь вождь и шаман, а в отдельных случаях и их жены. Зато почти все индианки чоко раскрашивают черной растительной краской кипара рот и подбородок от верхней губы до шеи.

Из-за занавешенного входа в единственном обитом досками жилище выглянула лохматая голова метиса. Это местный торговец, меняла, судья, представитель податного ведомства и трактирщик в одном лице. Он попытался было состроить сладчайшую улыбку, но в ней сквозила неискренность и гарпагонская жадность. Он прекрасно знал, что все деньги, которые мы оставим тут индейцам, в конечном счете потекут по одной дорожке: в его стол. За водку.

П