Книга
СОКРОВИЩА ГОСПОДИНА ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА
Книжный фонд, собранный сейчас в Новгородской Софийской библиотеке, насчитывает около тысячи рукописных книг в кожаных переплетах и старопечатных изданий. Есть уникальные, например, трактат «Наказ писцам»; подлинные письма Петра I; первый топографический план Москвы, напечатанный... на титульном листе Библии; различные лечебники, хронографы и другие.
Обстановка в библиотеке воссоздает атмосферу древности. Здесь даже можно зажечь свечи, и воображение легко перенесет вас во времена давно минувшие, когда летописцы писали о том, что «велика то бывает польза от учения книжного».
И еще одним мы обязаны древнему Новгороду — тем, что он сберег для нас берестяные грамоты, так называемый северный папирус. Он дает возможность совсем по-другому взглянуть на многие проблемы культурной жизни того времени (и не только культурной!).
До недавнего времени ~ вплоть до середины нашего века — господствовало убеждение, что грамотность, образованность в Древней Руси — удел духовенства и князей. Ремесленники, торговцы, крестьяне в подавляющем большинстве своем прозябали в беспросветном невежестве. Грамотность им вроде бы и ни к чему, да и пергамент баснословно дорог. Да и правящим классам невыгодно обучать грамоте простой народ. На первый взгляд, все верно. Казалось лишь удивительным, как дикий, темный, неотесанный предок наш возводил великолепные здания, создавал чудесные изделия из железа, умел обрабатывать золото и серебро, совершал далекие путешествия в заморские страны, строил корабли и умело защищался от многочисленных врагов. Но реальных, весомых доказательств более широкого распространения грамотности не было.
Но вот в 1951 году 26 июля в Новгороде совершилось
величайшее открытие: была найдена берестяная грамота — кусочек содранной с березы коры, потемневший, небольшой... И на ней процарапанные, едва заметные буквы. Это — одна из самых больших грамот. В ней тринадцать строк, а каждая строка имеет 38 сантиметров длины. Длина текста, следовательно, пять метров! Речь в ней идет о повинностях ряда сел в пользу какого-то Фомы.
Потом открытия берестяных грамот следовали одно за другим. Они убедительнейшим образом доказали: грамота известна в Новгороде уже с X века. И не только боярам, князьям, да монахам, но и купцам, и ремесленникам, и крестьянам. Не редкость и женщины, владеющие грамотой. Мы будто услышали голоса новгородцев, живших 700, 800, 900 лет назад. Помните, у Ивана Бунина?
Молчат гробницы, мумии ж кости, — Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погосте. Звучат лишь Письмена.
Найденные грамоты — а их общее число более 500— дали ученым массу нового материала, обогатили наши представления о средневековом Новгороде... В то время о сохранении небольших записок личного бытового характера никто не заботился. Их просто выбрасывали... По берестяным грамотам новгородцы в прямом смысле слова ходили ногами. И священник Кирилл вопрошал: «Нет ли в том греха — ходить по грамотам ногами...» Влажная почва сохранила их для нас. Сейчас они собраны и их вполне правомерно назвать библиотекой, собранной через столетия.
Надо сказать, что и до 1951 года имелись известия о бересте — писчем материале... Ибн эль Недим, арабский писатель конца X века писал, что он видел у руссов «кусок белого дерева, на котором были изображения». А в описании книг Троице-Сергиева монастыря (XVII в.) упоминаются и «свертки на деревце, чудотворца Сергия». Это же подтверждает и публицист Иосиф Волоцкий, который отмечал, что