Книга

ЛЕГЕНДАРНАЯ ЛИБЕРЕЯ

Прошли годы, и ученик Аркудия Паисий Лигарид также упорно, как и его учитель, пытался проникнуть в русские библиотеки. Он написал царю Алексею Михайловичу письмо, где есть такие строки: «Сад, заключенный от алкающих, и источник, запечатанный от жаждующих,— по справедливости почитаются несуществующими. Я говорю сие к тому,— пояснял Лигарид,— что давно уже известно о собрании вашим величеством из разных книгохранилищ многих превосходных книг; почему нижайше и прошу дозволит г» мне свободный вход в ваши книгохранилища для рассмотрения и чтения греческих и латинских сочинений». Высказывалось предположение, что Лигарид имел в виду Патриаршую библиотеку, а к Никону, истинному ее владельцу, он обратиться не мог, так как у них-де были враждебные отношения. Но везде в письме ясно говорится о превосходных книгах царской библиотеки, особо подчеркнуто наличие греческих и латинских сочинений.

Петр Аркудий, по всей вероятности, рассказывал своим ученикам о легендарной библиотеке, которую ему не удалось разыскать.

К сокровищам заветной либереи Лигарид не попал, хотя другими библиотеками   Москвы пользовался   неоднократно.

Проявил интерес к придворной библиотеке и хорват Юрии Крижанич. Хотя он был сторонником сближения славянских народов, призывал Алексея Михайловича распространить русскую книгу на Балканах, Карпатах, в Польше, его все-таки считали агентом Ватикана и в конце концов сослали в Тобольск.

Так вот, Юрий Крижанич во второй свой приезд в Россию (конец 1659 года) подал через Посольский приказ царю прошение. В нем он добивался того, чтобы его назначили придворным библиотекарем — он готов даже самолично составить ее каталог. Вначале Крижанич указывает, что как в древние времена в Египте, Ассирии, Персии, Греции, так и ныне в Европе все самодержцы имеют библиотеки, а присматривает за ними человек, который много языков знает и в книгах разбирается. Далее он пишет: «Ваше царское величество имеет многие книги. Не зло б было во един ряд их разложити, сочтати, списати, да ваше царское величество на время буде могло очи имел забавити, разумевающе, о цели всякие книги спрашивают и что учат и ради учения да книги пред руками будут. Аще богу и вашему царскому величеству будет угодно, могу в сем деле послужити: бо умеемо четыре языки совершенно: словенский, латынский, немецкий, итальянский; умеемо и другие четыре языка несовершенно: греческий писменыи, греческий простыи, полскии и венгерский. Сие разумеем и можем преводити на словенский или на латынский язык свершено, хотя ж говорити их совершенно не можем»...

В библиотеку его не допустили, поручив лишь перевод некоторых книг...

Шведский богослов Николай Берг, выпустивший уже при Петре I труд о русской церковной книжности, говорит и о библиотеках, в том числе и о библиотеке великих князей. Он отмечает каллиграфическое мастерство переписчиков, широкое распространение книг, наличие фондов в монастырях и церквах. И далее со слов И. Спарвенфельда — языковеда, дипломата и библиофила — пишет: «Есть какая-то библиотека у царя, довольно богатая рукописными и печатными книгами и что она хранится в его личном дворце».

Осталось добавить, что и французские купцы обращались с просьбой к Ришелье о приобретении в Москве каких-то редких сочинений.

Итак, немцы и итальянцы, поляки и шведы, французы и хорваты в той или иной форме в разное время и по разному поводу высказывались о какой-то таинственной царской библиотеке. А что же сами русские? Неужели они абсолютно

Оглавление